ТЫ ЛУЧШЕ журнал для девушек
Эвелина Хромченко – знаменитый модный редактор, человек безупречного вкуса и железной воли, фантастически требовательна к себе и другим, меньше эмоций, больше дела… И вдруг ребята, проходившие мимо студии, где проводилась фотосессия, ошибаются дверью и оказываются на пороге с щенком в руках. Все, что вы хотели знать об Эвелине Хромченко, но боялись спросить, за несколько минут показал малыш с гордым именем Харли. Щенки – они такие, им неважно, кто здесь икона стиля и на ком самое модное пальто этой осени: лизнут в нос, подышат в руку – и всё, здравствуй, любовь и нежность.
— Начнем с главного: почему у всех женщин шкаф забит, а надеть нечего?
— Во-первых, это результат спонтанного шопинга. Женщина влюбляется в вещь на витрине, покупает ее, а потом не знает, как применить в гардеробе. В итоге наряд висит в шкафу ненадеванным, часто даже с ярлычком.
Во-вторых, это проблема с гардеробной памятью: люди просто не помнят, что у них есть в наличии, пользуясь лишь десятью вещами активного гардероба.
В-третьих, это неумение выстроить «скелет» гардероба, ту самую базу, про которую я не устаю рассказывать на своем самом востребованном мастер-классе «25 модных инвестиций в гардероб». Это вещи, которые служат долго, мода на них не проходит со временем, их можно даже в наследство детям оставлять. Именно про такие вещи англичане говорят: «Мы не так богаты, чтобы покупать дешевую одежду». Я много лет рассказываю о том базовом конструкторе в гардеробе, который поможет создать здоровую основу на каждый день и на праздник, на которую легко можно нанизывать любые детали, нравящиеся лично вам. Моя формула необходимого минимума и меня саму не подводит — полный набор палочек-выручалочек у меня всегда наготове. И если я с утра не знаю, чего хочу, то просто составляю произвольную комбинацию из моего базового гардероба-конструктора. И вуаля!
— Как вы сами покупаете вещи? Можете ли купить «лишнего» в порыве?
— Я ни секунды не шопоголик. Я твердо знаю, что именно куплю в наступающем сезоне, а какие тренды уже отражены в моем гардеробе — нужно только зайти в гардеробную и достать из моей базовой коллекции нужное. Мои мастер-классы о выгодных инвестициях в гардероб популярны не просто так – я знаю, о чем говорю. Все те рецепты, которые я даю моим слушателям, я испробовала на себе.
Я не завишу от вещей, я ими повелеваю. И тем не менее, у меня есть, разумеется, личные предпочтения, которые созвучны моему типу личности, но каждый раз глядя на подиум, я отмечаю наряды, которые приглянулись мне лично. Я же женщина.
— Как дочь инженера-экономиста и учителя русского языка становится иконой стиля и звездой телевидения? Предвещало ли что-то в детстве такую карьеру?
— Ребенок, который растет среди любящих взрослых, всегда не по годам развит, а у меня было даже слишком много взрослого внимания. Я, по рассказам родителей, рано и сразу бойко заговорила и никогда не коверкала слова. Просто потому что мне в младенчестве не говорил «лялечка», «бибика» или «ням-ням». Только «девочка», «машина» или «есть». Со мной разговаривали как с любым членом семьи, не сюсюкая. При этом меня готовы были внимательно слушать, если я рассказывала что-то интересное, и смеялись, если я рассказывала что-то смешное. Для ребенка это очень важно.
Как только я научилась читать (это произошло в мои три года), а затем писать, я неизменно четко выражала свои мысли на бумаге, всегда любила рисовать и знала толк в красивых платьях – в семье за этим следили. Ну и пример старших у меня всегда был перед глазами.
Не помню ни одного члена своей семьи, который был бы неинтересно или нестильно одет. У всех был свой особый аллюр. Так что с юных лет жизнь демонстрировала мне лучшие примеры прикладной моды: я училась у старших одеваться с уважением к себе и своим особенностям. С самого нежного возраста мне четко объяснили, что некрасивых людей нет, есть неухоженные и неверно одетые. И я всегда это замечала. Не абстрактно — мол, этот человек некрасиво выглядит, а совершенно конкретно: у этой женщины плохо сидит платье, у платья некрасивый вырез и непропорциональные рукава, а цвет вовсе не подходит ей и делает оттенок кожи землистым…
Но главная воспитательная удача моей семьи — это то, что старшим как-то не впрямую, без лести и ажиотажа, удалось в раннем детстве убедить меня в том, что я самая лучшая на свете. Самая умная, красивая, развитая, талантливая. При такой убежденности взрослых в моих прекрасных качествах я просто не имела права их подвести и всегда старалась выдать максимальный результат, чем бы ни занималась – ненавистной музыкой или любимым рисованием. В этом превознесении меня совершенно не было идолопоклонничества или снобизма: в семье были щедры на комплименты другим детям, и я часто слышала, что, например, Ирочка красивая и очень хорошо учится, что Аська очень талантлива в музыке и что у нее замечательные волосы, дай Бог каждому, — для каждой моей подружки у взрослых вокруг меня находились превосходные степени. Меня учили быть на высоте не на фоне слабаков, а в компании сильных.
Когда я отправлялась в первый класс, у семьи не было ни тени сомнения в том, кто будет самой лучшей ученицей, и что самое интересное, именно так и произошло. Даже типичная для моих ровесниц ненависть к школьной форме у меня отсутствовала, поскольку мое школьное платье, сшитое тетей из роскошной шерсти, было очень красивым, и носила я его с удовольствием. Покупные фартучки подгонялись под меня. Кружевные воротнички и манжеты перешивались каждый день, часто я сама отпарывала и пришивала их под руководством бабушки.
С первой учительницей мне тоже повезло – Нина Викторовна была юной красавицей, да еще и прекрасно одевалась. Брюнетка с прекрасными волосами и темными миндалевидными глазами, она любила юбки в складку и джемпера с шелковыми платками. У нее были потрясающе красивый, ладно сидящий плащ, пальто в клетку и меховая шапочка. Весь класс ее обожал, и она была очень добра к детям, поэтому и успеваемость у нее в классе была очень хорошая. До сих пор уверена в том, что учителя должны одеваться красиво — особенно в младшей школе.
Меня саму одевали скромно, но со вкусом и качественно. Я всегда знала: мне достанется лучшее из возможного. И никогда не выпрашивала наряды. Даже когда в средней школе мне пришлось прийти в новый класс и столкнуться с необычным педагогическим составом.
Большинство учителей моей новой школы извивались перед «блатными» родителями, часто выезжавшими за рубеж (у нас учились многие дети сотрудников иностранных посольств) или обладавшими громкой работой типа телеведущего. Неравенство сказывалось не только в хорошем отношении учителей к любимчикам и недобром ко всем остальным, но и в некорректной оценке знаний. К «обычным» детям учителя были строже, оценки ставились пристрастно, к доске вызывали чаще, ожидали больше. Так же оценивался и внешний вид детей. До сих пор помню нашу математичку Валентропу, которая отвела меня в туалет и заставила умыться ужасно холодной водой: считала, что у меня ресницы накрашены — слишком длинными и темными они ей показались. Убедившись в том, что была неправа, она даже не извинилась – это меня очень удивило, я не была к такому приучена в семье, у нас взрослый легко извинялся перед младшим, если была такая необходимость.
Детей, у которых были «фирменные» тряпочки, учителя хвалили, превозносили и даже смотрели на них по-другому — с раболепным восхищением. Но даже в такой ситуации мне не приходило в голову нажать на родных и потребовать дорогие джинсы. Я точно знала: при ближайшей возможности мне купят все, что нужно, а если не покупают, значит, не стоит ставить взрослых в неловкое положение просьбами, которые трудно выполнить. Поэтому тертых голубых джинсов у меня долго не было, зато неизменно были красивые платья и пальто — моя тетя отлично шьет.
«Человек вне моды не существует, он может быть либо современным, либо старомодным, либо авангардным», — метко сказал Слава Зайцев. Когда ты подросток, ты хочешь быть авангардным. У мамы была подружка Людмила, которая отлично вязала, более того, у нее была вязальная машина, и ее изделия напоминали готовую одежду, с чем тогда в стране была напряженка. Трикотажная группа, которую она для нас с мамой создала, частично сохранилась до сегодняшнего дня – это безупречные джемпера и водолазки. Швейку я «заказывала» своей тете – сшитые ею брюки-бананы, юбки-брюки, пальто с рукавом реглан и шифоновые сарафаны и сегодня прекрасно выглядят. Разумеется, заграничные наряды тоже периодически доходили до меня, но чем ждать у этого моря погоды, я предпочитала действовать: свитер-оверсайз, отобранный у отчима, твидовая макси-юбка, которую мама купила для себя, но отдала мне, тяжелые ботинки, майка, присланная американской подругой, — и вуаля — я полностью соответствовала стилю «гранж» даже без нарядов от Марка Джейкобса для Perry Ellis.
Я еще в старших классах школы начала зарабатывать и, разумеется, могла себе позволить экстравагантные покупки. Летом 2016 в разгар моды на 1990-е выудила из архива укороченную джинсовую курточку, которую носила в десятом классе и на первом курсе университета. Жаль, что в университетские годы я предпочитала избавляться от надоевших вещей. Сейчас бы они пришлись очень кстати.
— Вы много лет возглавляли российский L’Officiel. Как это получилось?
— Я пришла в модный глянец как антикризисный менеджер, модный пиарщик и известный в стране журналист с fashion-специализацией. Начав еще школьницей с радиомикрофона, уже на журфаке я поработала на радио и ТВ, в информационном агентстве, газетах и журналах… К креслу главреда я подошла рано, в 25 лет, но за моими плечами были серии авторских проектов на радио, собственный журнал для девочек-подростков и успешное пиар-агентство. За 12 лет я сделала свою работу в журнале, и она мне многое дала. Так что свой личный медиа-проект я строю на основательной платформе.
— Нашим читательницам работа главного редактора знакома по фильму «Дьявол носит Prada»…
— Исходя из моего опыта, близко к реальности продемонстрировано лишь восприятие этой позиции людьми извне, — несколько нездоровое, пропитанное экзальтацией, ажиотажем и байками, которые придумывают завистливые ассистентки без перспективы роста.
Все остальное — просто интересное кино в жанре производственной драмы, которое хочет видеть публика. Работу журнального главреда как таковую в фильме так и не показали. Я обратилась в «XX век Фокс» с предложением озвучить главную героиню в русском прокате еще до того, как кино было снято, чтобы, будучи причастной к проекту, рассказывать, как на самом деле устроен мир журналистики моды, насколько высокопрофессиональные люди там работают и как много и результативно они вкалывают. А вот Мерил Стрип это сразу поняла – по ее игре было ясно, что, демонстрируя лишь верхушку айсберга своей ролью, она подразумевает за кулисами целый огромный мир профессии. Это все зрители смогли почувствовать.
— Правда ли, что главреду нужно иметь такой железобетонный характер?
— Мне кажется, это вопрос ко всем руководителям в любых областях… Но я понимаю, что именно вы хотели спросить. Со мной легко тем, кто отлично делает свою работу, и тем, кто талантлив — иначе вряд ли под моим началом люди бы работали по 10-20 лет. Но со мной очень непросто лентяям и бездарям, если они ненароком появляются в моей орбите… Бездарям ведь крайне неприятно убедиться в том, что они бездарны. Поэтому все, что обо мне говорят, — правда. И про меня, и про тех, кто говорит.
— Что сейчас из себя представляют российские женщины в смысле стиля? Куда мы движемся, как вам кажется?
— Я думаю, что наши женщины очень красивы, легко обучаемы, мгновенно мимикрируют под любую визуальную среду, очень трудолюбивы и сильны, но во всех с детства залодены многочисленные комплексы, которые не слишком помогают преуспеть в жизни и в гардеробе. Я также думаю, что склонность к максимализму, которая проявляется и в размышлениях типа «бъет – значит любит», и в любви к праздничному облику с утра, может быть как слабо стойороной, так и сильной. Как только женщина получает свежую информацию и новые правила, она немедленно берет ситуацию в свои руки. Все россиянки по природе своей отличницы и матери Терезы. Главное – направить эту энергию в созидательное русло.
Ведь основное чувство вины наша соотечественница чаще всего испытывает, когда решается что-то сделать для себя лично: потратить на новое платье или прическу часть семейного бюджета, съесть последний кусочек чего-нибудь вкусного, устроить себе роскошь занятий спортом или танцами, купить не в дом, а себе лично…
Я с детства знаю, что совершенный внешний облик усиливает твою силу. Что для достижения наилучшего результата для себя и семьи ты должна быть красивой, здоровой, сильной, уверенной в себе. И всеми возможными способами внушаю женщинам, с которыми с детства говорю на одном языке, что вкладывать в себя – не грех, а обязанность. И в большинстве случаев меня слышат и понимают абсолютно правильно.
— Работа в «Модном приговоре» — чем она вам нравится?
— Константин Эрнст задумал очень смелый проект. Нельзя было представить себе, что эту передачу можно выпускать ежедневно. Это был вызов. А я люблю участвовать в глобальных проектах, реализация которых на первый взгляд невозможна. Кроме того, я видела в «Модном приговоре» свою великую миссию. Когда-то благодаря авторской телепередаче Джулия Чайлд научила Америку готовить здоровую еду. Моей же задачей было научить Россию прекрасно выглядеть. И где бы я ни работала, я всегда старательно воплощала эту сверхидею в жизнь. В «Модном приговоре», объясняя недостатки или достоинства того или иного комплекта на конкретных примерах, я изо дня в день повторяю со зрителями «таблицу умножения» моды. Благодаря нашим совместным усилиям – ведущих, стилистов, редакторов, режиссеров, монтажеров, операторов, осветителей, администраторов, артистов массовых сцен, водителей и других служб (нас около 500 человек на программе работает) — удается преобразить не только героев программы, но и зрителей — а это 35 миллионов ежедневно только в России. А ведь нас смотрят еще и на территории экс-СССР, и в русскоязычных диаспорах во всем мире: в Америке, Израиле, Австралии, Канаде, Франции, Германии, Италии и других странах. Смотрят с огромным доверием. И используют советы «Модного приговора» в собственном гардеробе. Так что работа в этом проекте нравится мне своим глобализмом и реальной возможностью менять мир к лучшему.
Я помню женщину, которая поправилась после родов и никак не могла похудеть. Из-за этого муж, любитель худышек, бросил ее. Она впала в депрессию и дошла до того, что 8-летний сын просил ее не приходить в школу, потому что не хотел, чтобы учителя и одноклассники принимали его маму за бомжа. Переодевшись и приобретя новый макияж и прическу, женщина так понравилась себе в зеркале. Что внезапно начала худеть – я давно заметила, что от счастья многие худеют. И когда наша бывшая героиня пришла в суд разводиться с мужем, она была досвадебного размера. Изумленный муж разводиться уже не хотел, но она все же оформила развод. И начала совершенно новую, красивую и счастливую жизнь с мужчиной, для которого была важна она, а не размер ее одежды.
А вот история, которая случилась в моем собственном подъезде. Я несла кучу пакетов, и мне помогла открыть парадную дверь стильная женщина с малышом в слинге. «Вы не узнаете меня? — спросила она. — Я была вашей героиней четыре года назад». «А как называлась программа?» -спрашиваю. «Дело о слинге». Я говорю: «Но позвольте, как же? Ведь вашему малышу меньше года…» Тут открывается дверь ее квартиры, и беленькая девочка лет пяти удивленно говорит: «Мама, а что тут делает Эвелина Хромченко?» Моя новая соседка улыбнулась: «Вот кто в слинге тогда сидел». И таких историй у наших редакторов сотни.
— Что вас интересует в жизни помимо профессиональных проектов? Как отдыхаете?
— Для меня отдых – это смена этапов работы и декораций, в которых она делается. Но пообщаться с рдными и друзьями, прокатиться на велосипеде или на доске под парусом, сходить в музей, в театр или на антикварный аукцион, прочесть книгу я считаю не менее важным, чем написать статью, прочесть лекцию или снять телепередачу.
— О чем мечтаете сейчас?
— Мечты, которые можно претворить в жизнь, это уже не мечты, а планы, не так ли? А о планах обычно не рассказывают, только о результатах. А вот мечта, которая, по-видимому, так и останется мечтой, снялась со мной для этой фотосессии — это крошечный джек-рассел-терьер. Нежные лапки и теплое пузико. Крайне спокойный и доброжелательный младенчик. Самая сладкая собака в мире. И у меня на нее аллергия.
Источник: журнал «Домашний очаг»
